Кодекс Крови. Книга ХV (СИ). Страница 1

Кодекс Крови. Книга ХV

Глава 1

Пётр Алексеевич совместно с Медведевым перераспределял иностранные поездки между наследниками.

— На Рюген пусть Александр летит, он там неплохо себя показал на открытии логистического узла. А вот к австро-венграм Андрея придётся отправлять, а то Марию там и скомпрометировать могут. Эти такие…

Медведев согласно кивнул. После событий с покушением на императорскую семью, где Пётр Алексеевич жёстко воздал по заслугам собственному племяннику, император вдруг отменил все свои поездки заграницу. Теперь же и вовсе все встречи перенёс на плечи наследников престола, министров и глав ведомств. Сам же император сохранял молчание о причинах подобных перемен.

Ещё Медведева беспокоило почти постоянно присутствие императорского лекаря подле Петра Алексеевича. Тот появлялся словно из ниоткуда и выдавал императору алхимию чуть ли не горстями.

Когда Дмитрий Фёдорович попробовал поднять вопрос на эту тему и на тему уж больно ретивого привлечения наследников императорской крови к управлению, то получил и вовсе неожиданный ответ:

— Ретиво, Дима? Да я их жалел сколько? Я не вечный! Не дай Кречет что случится, кто за ними присмотрит? Сашка слишком правильный, а Машка хитросделанная до невозможности, порой уж думаю, а она точно не от Ужевой, может, в колыбели перепутали? Да только опыта у них, Дима, хрен да нихрена! Пусть шишки бьют в ускоренном темпе, экстерном так сказать, пока я ещё могу их на путь истинный направить, кого увещеваниями, а кого и розгами.

— Кречет с вами, Пётр Алексеевич, вы никак уходить с поста надумали? — ужаснулся перспективам Медведев. Почему-то именно сейчас в глаза бросилась крайняя усталость императора. Если раньше он сутками мог сидеть в кабинете, разгребая государственные завалы, то теперь совещания всё чаще перепоручал сыновьям, контролируя лишь их общий ход. Седины у императора тоже прибавилось, как и морщин.

— Не дождёшься, Дима, — тяжело выдохнул император и откинулся в кресле, — меня отсюда могут только вперёд ногами вынести. Вот только никогда не знаешь, когда это самое «вперёд ногами» приключится, вот и решил форсировать обучение детей. А то один войны родов, не разобравшись, одобряет, вторая и вовсе кренделя выписывает любо дорого взглянуть, войну между родами спровоцировала, а третий…

Что сделал третий, император закончить не успел, ведь Андрей Петрович вошёл в кабинет отца, на ходу кивнув Медведеву. За ним в кабинет размашистой походкой влетел Подорожников и передал императору очередной бумажный пакет с алхимией.

— Отец, там у графа Комарина первенец родился, надо бы поздравить, — коротко и по существу уведомил императора принц, нахмурившись при виде принимаемых отцом таблеток. — Сам или мне?

— Сам, — с усталой улыбкой отреагировал император. — Первенец — это важно!

Подорожников при этих новостях побледнел и тут же, извинившись, ретировался из кабинета на ходу набирая номер на мобилете.

— Дмитрий Фёдорович, продолжим уже завтра, если не горит ничего, — завершил совещание император.

Медведев кивнул и также покинул кабинет.

— Сын, значит, надо бы поздравить… — повторил Пётр Алексеевич, наблюдая, как Андрей мнётся и не решается ему сообщить что-то ещё. — Не томи уже, говори, — махнул он рукой. — А то не бог весть что придумать успею.

Принц Андрей кивнул и нажал на один из артефактов, встроенных в рабочий стол отца. Вокруг них сразу же возник непропускающий звуки наружу туманный купол, скрывающий заодно и всё происходящее внутри.

— Отец, ты, наверное, заметил, что последнее время я сам не свой…

— Да уж сложно не заметить, — поддержал сына император, — я уж, грешным делом, подумал, что ты влюбился.

— Нет, — покачал головой принц Андрей, и взгляд его невольно упал на рисунок принцессы Софьи на столе отца. — Сейчас наступил такой момент, когда ты либо доверишься мне, либо мы упустим такую возможность для империи, которой не было и не будет ещё долго.

— Андрей, не пугай меня, — нахмурился император, — тебя как будто сектанты обработали. Ты же у нас образец здравомыслия, что за фатализм?

— Пап, — Андрей и вовсе по-домашнему обратился к отцу, — поклянись не делать поспешных выводов и не рубить сплеча, и я исполню одну из твоих самых заветных мечт!

— Андрей… — Пётр Алексеевич не понимал, что происходит.

— Пап, клянусь Кречетом, всё, что я сделаю и покажу тебе после, будет безопасно для тебя и для империи!

Над плечом сына появился знак искренности клятвы, но Пётр Алексеевич всё ещё не решался соглашаться на туманное во всех смыслах предложение сына.

— Пап, соглашайся… Если не ради меня, то ради неё… — Андрей показал на картину его давным-давно пропавшей без вести тётки Софьи. Это был удар ниже пояса. Именно сейчас, когда всё рассыпалось пеплом в руках…

Император уже вдохнул, чтобы засыпать сына вопросами, когда тот сказал всего два слова:

— Она скучает… — и приложил указательный палец к губам, призывая молчать.

Больше ста лет безрезультатных поисков… Неужели нашёл? Пётр Алексеевич решил рискнуть. В конце концов, от него просили лишь не делать поспешных выводов.

— Клянусь!

Купол тишины опал, и сын тайными ходами повёл императора в свои покои, где их уже дожидался лысый мужчина экзотической наружности с вертикальными зрачками. Он расхаживал по покоям, то и дело сверяясь с часами. Ноздри его раздувались, а когти на пальцах рук заострились и удлинились.

— Наконец-то! — рыкнул он. — Опаздываем! Он меня и так за это по головке не погладит! Готовы?

— Да! — за двоих ответил сын, и в его покоях открылся самый настоящий портал по мановению руки незнакомца. Хотя незнакомцем его тоже нельзя было назвать. Если император не ошибался, то уже видел этого колоритного мужчину в свите графа Комарина, и это вызывало ещё больше вопросов. Однако же поклявшись не задавать лишних вопросов, император стойко решил держать слово.

Стоило им перешагнуть границу портала, как они оказались посреди пустыни, почти уткнувшись носом в монструозно-монументальное сооружение, на подобие римского Колизея. Этот аналог выполнен был из песчаника и имел высоту в пять-шесть этажей. Верхушку сооружения украшали статуи всевозможных змееподобных тварей. Внутри бесновалась толпа, гремели барабаны, ревели тысячи глоток. Вокруг всё пестрело от двухцветных солнц на плащах и флагах.

— Твою мать, опаздываем! — выругался незнакомец и, схватив императора с сыном за руки чуть ли не на буксире потащил за собой сквозь толпу, оглашая свой путь громогласным животным рёвом.

Люди, заслышав его, непроизвольно приседали и расступались, освобождая дорогу. Довольно быстро они смогли пробраться на полупустой сектор амфитеатра, где император уже смог рассмотреть много знакомых лиц.

Надо же, княгиня Виноградова с женихом Искандером Кёпеклери, баронесса Комарина, Светлана Подорожникова… Больше рассмотреть Пётр Алексеевич не смог. В глазах начало двоиться. На плечи навалилась тяжесть. Каждый вдох давался с неимоверным трудом.

— Андрей, — прохрипел он сыну, — ты обещал… безопасно… тётка… Софья, где?

— Вон! — сын указал рукой в центр амфитеатра на вершину пирамиды, куда сейчас поднималась процессия из рыцарей во главе с мужчиной. А на вершине их встречала она… Его сестра. Будто и не было этих лет. Такая же молодая, сосредоточенная и серьёзная. Всё также шевелит губами, повторяя за кем-то речь…

У императора невольно покатилась одинокая слеза по щеке. Жива. Через столько лет жива и здорова.

Он уже не видел никого, глаза туманило, но Пётр Алексеевич всё же собрал волю в кулак и всмотрелся в мужчину, преклонившего колено посреди пирамиды. На его фигуру упал рассветный луч, осветив серебро висков и молодое лицо с безумно старыми и уставшими от жизни глазами.

Кто-то из церемониймейстеров говорил что-то о возрождении империи Сашари и некоем собирателе народов магистре Трайордане. Он приглашал магистра к правлению от имени всех осколков древней империи во имя мира и процветания.