— Всё равно какая-то херня получается, — возмутилась Ольга. — Боги же вроде за убийство своего должны были прийти мстить… А теперь должны стоять и не вмешиваться?

— Да все понимают, что это фарс чистой воды. Но соблюсти приличия нужно. Эсфес появился и исчез, когда там у него следующий отпуск выдастся. А с Кречетом ещё жить бок о бок в одном пантеоне. Ссориться с ним себе дороже, проще дать ему возможность разыграть свои карты. В прошлый раз с Отступницей было тоже самое. Нейтралы стояли и наблюдали, пока девочку уничтожали под надуманным предлогом. А за неё вступиться было некому, вот и сделали потом вид, что ничего не было.

— Но во всём этом есть и плюс, — жизнерадостно сообщил Виноград, — пока наблюдатели не засекут божественное вмешательство, Кречет и его компания тоже не полезут. Им предлог нужен. Пернатый разыграл всё как месть рода за своего покровителя, самому себе связав крылья. Продержитесь пять часов, не реагируя на провокации, и свободны. Правосудие свершилось, всем спасибо, всем пока. Боги вроде бы и ни при чем.

— Я боюсь представить размер провокаций, если для проворачивания этого сценария уже пришлось убить одного из богов, — тихо ответил я. — Да и всегда можно сказать, что вы вмешались.

— Мы, пока что-то убойное не скастуем, не в счет. Артефакты — это мелочи. Мало ли у кого и что в родовых хранилищах завалялось на чёрный день. А вот если кто-то, — Комаро демонстративно посмотрел в сторону, шаркнув лапкой, — решит случайно какой-нибудь иномирной магией воспользоваться… то подтвердится ещё одно обвинение Кречета в связи Комариных с иномирными вторженцами. Тогда на вас без вариантов весь пантеон ополчится. Общий враг он, знаешь ли, сближает.

— Млять, вас послушать, так я должен стоять мальчиком для битья, огрызаясь из-за стен самой обычной магией и гипнотизировать часы, — возмутился я от вынужденного бездействия.

Комаро с Виноградом переглянулись, и Виноград ответил за двоих:

— Так я для этого тебе Триаду артефактов жизни и установил. Если боги не вмешаются, часа на два её точно хватит, а после я подзаряжу. Посидите в осаде.

Император, до того молча слушавший наш военный совет и не вмешивающийся, вдруг заговорил:

— Убирай нас отсюда, — Пётр Алексеевич грустно смотрел на дочку, видимо, не в состоянии определиться ругать её или благодарить за самодеятельность. — Если будете сидеть в осаде, то рано или поздно они додумаются открыть ещё один портал, завязанный на нашу кровь, чтобы выкурить вас из форта.

— И куда я вас? — вопрос был из разряда риторических. В Эсферию императора не отправить, это будет считаться нарушением сделки и только подарит Кречету причину для открытия порталов по всей империи. А за пределами форта сейчас боги знают что творилось.

Как ни странно, но ответила на вопрос принцесса:

— К армии. Мы должны быть с войсками и возглавить наступление.

— Дочь, какое наступление? У нас загранотряды стоят. Мы не имеем права вмешиваться, — покачал головой император.

— Пап, ты здесь хоть одного циньца видел? Я — нет! Ни одного флага или герба! Ни-хе-ра! А потому всё происходящее с лёгкостью можно списать на недопонимание. Мало ли, что из болот полезло. Оно не представлялось. Граф — человек военный, оборону держит, не запаниковал, но и Министерство обороны в известность поставил. А армия случайно мимо проходила.

Кажется, Мария Петровна постепенно приходила в себя, возвращаясь к себе привычной. Тень неминуемой смерти отступила, оставив после себя всплеск адреналина и желание действовать и доказать себе, что она ещё живее всех живых.

— Я боюсь себе представить, что сейчас в войсках творится, наших бьют, а они стоят и смотрят, — хмурилась принцесса, о чём-то размышляя, — так что подлечиваемся и делим фронт на сектора, возглавляя атаку каждый в своём секторе. И да, за границы местных земель лучше не выходить, а то вдруг нам всякого навнушают некоторые.

Мария Петровна указала глазами в небо, намекая на покровителя рода.

— Эх, ей бы парнем родится, цены бы ей не было! — с восхищением в голосе отозвался Орлов.

— Ей и так цены нет! — отрезал император, с гордостью взирая на дочь. — Но не будет ли это нарушением с божественной точки зрения?

Было видно, что императору приходилось усмирять благоговение перед чужими богами, вот так запросто присутствующими на военном совете, но и не задать вопрос Пётр Алексеевич не мог. Идея дочери грела ему сердце, но боязнь навредить империи связывала руки.

— Наблюдателям всё равно, что будут делать люди, лишь бы боги не вмешивались, — ответил на вопрос императора Комаро.

У Петра Алексеевича с соратниками и у принцессы на лицах заиграли предвкушающие улыбки.

— Тогда сделаем следующим образом…

Кречет терпеть не мог ждать. Всего одна ночь отделяла его от заветного приза, на который бог облизывался уже несколько сотен тысяч лет. А дальше возвышение. Только что он отправил наблюдателей к землям Комариных, чтобы они засвидетельствовали божественное вмешательство и теперь с минуты на минуту ждал команду к бою.

Шакал, весь исцарапанный и с проплешинами в шерсти после драки с Солнечной Нэко, обратился к соратнику, не отрываясь от театра боевых действий:

— Есть две новости: хорошая и не очень. С какой начать?

— С хорошей, — воодушевился Кречет.

— Источник силы вновь заработал на полную мощность. Стихии вновь собрались вместе, как ты и предсказывал.

— А плохая?

— Наблюдатели не успели на воздушный бой с гидрой. Предъявить им пока нечего. Но ты был прав. Комарин, как верный вассал, бросился спасать императора.

— Я всегда прав, а люди идиоты. Незачем повторять прописные истины, — зло процедил Кречет, устраиваясь на излюбленной ветке. — Сколько ты отправил?

— Четыре сотни, — последовал короткий ответ Анубиса, вынужденного контролировать в одиночку всю тщательно собираемую тысячелетиями армию.

— Мало… нужно больше!

— Ну извини, что в мире, где принято сжигать тела умерших, умудрился сохранить чуть меньше полумиллиона воинов! — огрызнулся Анубис, переставляя по карте фигурки, олицетворяющие его армию с командирами. — С-сука!

Шакал даже зарычал от досады.

— Что? — Кречет даже слетел со своей ветки и завис над картой, заметив фиолетовую сферу над фортом. — Что это?

— Какая-то защита с магией жизни! Опять их придётся выковыривать…

— С прошлой вы за полчаса справились… — желая поддержать и без того злого соратника.

— Эта божественного ранга, — оскалился Шакал, встряхнулся и вновь принялся двигать фигуры, отправляя свои легионы в атаку.

— Сколько?

— Часа два на вскрытие, если без подзарядки, — дал реалистичный прогноз Анубис, прекрасно зная, что тот не понравится Кречету в условиях дефицита времени.

— Долго… придумай что-то!

— Сам придумай! Намудрил со своими играми, а мы теперь выкручивайся! — шипел Шакал, примеряясь с разных сторон к защите и чуть ли не обнюхивая её.

— Мальчики, вы не поверите, что я узнала и главное от кого! — Крыса появилась, как всегда неожиданно, соткавшись из тумана в траве.

— Если это не поможет нам в нашем деле, то можешь оставить свои сплетни при себе! — рыкнул Шакал, не глядя на ещё одну соратницу и в то же время коллегу по общей магии.

— Как сказать… Как сказать… — загадочно улыбнулась Крыса. — Помните, вы обсуждали, кто мог быть двенадцатым участником ритуала при наложении повторного проклятия на земли Отступницы? Я тут Орлана подслушала… и узнала, что у Эсфеса есть жена!

— У него их три! — разозлился Кречет, словив себя на мысли, что даже самые близкие соратники и те не верят в его теорию о том, что Комарин и Эсфес один и тот же человек.

— Ну не знаю, как насчет трёх, а богиней он представил только одну. И эта богиня обладает сильнейшим эмпатическим даром. Вам это никого не напоминает?

Шакал вообще перестал обращать внимание на болтовню Крысы, а вот Кречет напротив задумался. Эмпатия… В голове будто встал на место недостающий пазл: снятие проклятия с Отступницы, возрождение стихийного источника, эмпатия…