— Неужто она переродилась?

— Орлан сказал, что она сильнее Эсфеса. И ко всему прочему Эсфес сам представил её как богиню.

— Что нам это даст, кроме того, что в полку наших противников прибыло? — отозвался Шакал, показав тем самым, что внимательно слушал разговор Кречета и Крысы.

— А даст нам это то, что я точно знаю, чем её спровоцировать! Вам нужно было вмешательство божества, и вы его получите! Она сама развяжет нам руки!

Глава 25

Два часа передышки, выигранные с помощью артефакта, мы потратили с пользой. Пока кровники и эрги восстанавливались после короткого, но насыщенного боя, Агафья с Джованни собирали образцы плоти личей для наложения проклятия. Если первые образцы дались им сравнительно легко, то с последними они не просто повозились, а чуть не попались в ловушку. Личи оказались не дураками. Последние два образца стали мишенями для ловли на живца. И если Агафья справилась виртуозно, то квалификации Джованни для этого явно не хватило. Из его тела чуть душу не вышибли. Всех подробностей я так и не понял, но заметил, что посох в руках у графа Борромео вдруг слегка истончился, в то время как сам бывший муж Агафьи стал больше похож на личей за стенами форта, чем на человека.

— Это ж надо было так изъеб… извернуться! — Виноград разглядывал графа с толикой уважения. — И ведь сработало!

— Ты о чём? — я отправил лекарку на помощь Борромео, чтобы тот случайно не отдал Единорогу душу.

— Мало того, что они филактерией мальчика сделали чью-то родовую кость для пущего симбиоза, так они ещё и громоотводами себя сделали. Принимают на себя все излишки, могущие привести к смерти, будь то жажда, магическое выгорание или ещё что-то. Представь, на этого мелкого засранца даже магия жизни особо не подействует, её тут же на себе дель Ува перетянет, ещё и спасибо скажет за подпитку. А магия смерти ему и так побоку.

— Ну личи, вон, что-то придумали… — заметил я, и в этот момент перед нами из тени вывалились Агафья с Джованни. Вампирша держала сына за ухо и на ходу проводила воспитательную беседу, выговаривая за самонадеянность.

— Я тебе не папа, — шипела она так, что даже мы с Виноградом услышали, — жалеть не буду. Не умеешь — не лезь! А умеешь — не позёрствуй! Научился входить в тени и, думаешь, стал неуязвимым? А учиться дальше кто должен был? Как Тень ты ноль без палочки, курьер в лучшем случае, но никак не ассасин! Мы работаем на результат! Когда всё закончится, на месяц поедем в Шотландию к тёткам, они из тебя вытрясут всё дерьмо и подтянут до минимального уровня, чтобы нам не стыдно было роднёй зваться!

Джованни, что удивительно, молча улыбался во все тридцать два, будто ему орден вручали или артефакт легендарный.

Заметив наше пристальное внимание, Агафья отпустила ухо сына и сделала вид, будто ничего не было.

— Что с последним образцом? — намекнул я на цель их вылазки за стены форта.

— А… да! — вампирша вынула из декольте ни много ни мало, а кусок рёберной кости. — Вот!

Виноград даже закашлялся, пытаясь скрыть смех.

— Что⁈ Чем не образец!

Мы подняли руки, признавая состоятельность образцы. Я же снова задумался об излюбленной комбинаторике.

Если против глав орденов в родном мире я объединял тлен и кровавую чуму, используя в качестве верификации образцы крови и собственное посмертное проклятие, то с личами придётся повозиться. Тлен остался обязательным элементом для уничтожения тел личей, но нужно было ещё что-то для уничтожения связи с их филактериями.

— Божественная кровь подойдёт?

Шакал с энтузиазмом вскрывал божественную защиту форта. Пока Крыса готовила свой сюрприз, нельзя было сбавлять натиск. Монотонные выверенные действия никак не влияли на его способность анализировать информацию. Во второй раз участвовать авантюре Кречета он согласился по тем же причинам, что и впервые. Шакалу до зубового скрежета надоело быть на вторых ролях. Он знал, что уже давно перерос собственное место бога смерти и загробного мира в египетском пантеоне. Если бы Кречет главенствовал лишь у них, Анубис уже давно бы придумал, как его ослабить и сместить, а то и вовсе уничтожить. Но Кречет имел в активе благодать со всем Российской империи, что делало его неудобным противником. Убить такого было почти невозможно, зато возможно было посодействовать возвышению своего вынужденного соратника.

Именно на это рассчитывал Шакал, помогая Кречету. Ничего личного, исключительно собственная выгода. Ну, а если Эсфес случайно убьёт одну самоуверенную хитрозадую птицу, то Анубис даже не расстроится. Всегда можно сказать, что его заставили участвовать в войнушке, а сам Шакал не имеет никаких неприязненных чувств к Эсфесу, что, в общем-то, было почти правдой правдой.

Момент, когда фигурки-филактерии его боевых командиров начали рассыпаться в лапах, Анубис заметил на такт сердца позже, чем было необходимо. Проклятие тлена сжирало тела столь любовно взращённых Шакалом личей, в то время как капли божественной крови через привязку уничтожали сами филактерии.

— Нет! Нет! Нет! Не-е-ет! — завыл Анубис, теряя своих верных командиров. — Сука!

— Что⁈ — Кречет забеспокоился, увидев, как его соратник мечется вокруг проекции карты, теряя свои фигурки.

Но Шакал даже не услышал вопроса. Он пытался перерезать связи личей с филактериями в своих лапах, но было слишком поздно. Удар нанесли одновременно по всем магам смерти, уничтожая разумную верхушку армии нежити. Без личей оставшиеся легионы были тупым стадом, нуждающимся в пастыре.

— Крыса, долго тебе ещё? — так и не получив ответа, переключил своё внимание Кречет.

— Почти! Это тебе не воинов собирать! Мой товар штучный…

А Шакал терял своих командиров одного за другим. Лапы жгло отголосками магии жизни, вызывая бурю злости и ненависти.

«Ну, Виноград, я тебе припомню…»

Внезапно, поверх уже бушующих чувств откликнулся голод. Такого голода Анубис не ощущал уже давно, примерно с тех далёких времён, когда он ещё шакалёнком участвовал в войне Лица и Изнанки и успел отведать чужого божественного адамантия.

«Неужто?..»

Шакал сосредоточился на собственных ощущениях в угасающих сознаниях личей.

Он не ошибся! Адамантий! В каждой из горсток праха, оставшихся от его командиров, был адамантий.

«Вот оно! Это мой шанс! Плевать, что планы Кречета пойдут прахом, зато я останусь с прибылью! Да ещё и с какой!»

Анубис собственной силой отправил легионы нежити на приступ форта, сам же покинул междумирье и отправился на поле бое за своим честно заработанным адамантием.

Мы стояли на стене и любовались делом рук своих. Смертоносные «подарки» отправились к своим адресатам, уничтожая командиров армии нежити. Лишённые руководства легионы бестолково толпились на месте, прекратив наступление. Атака замедлилась

Оружие оказалось действенным, но «чересчур дорогостоящим», как выразился Виноград:

— Да за адамантий, истраченный на иглы, парочка богов лично явилась бы и уничтожила эти костяные недоразумения!

— Ты сейчас вас с Комаро имеешь в виду?

— И не только. Думаю, даже кто-нибудь из сторонников Кречета явился бы на такую приманку.

Внезапно дезориентированные легионы нечисти, словно по команде, восстановили строй и единым рывком навалились на сферу защиты. Изумрудные вспышки некротической магии истончили пелену, её сияние стало блеклым, грозя вот-вот потухнуть.

— Кажется, подзарядка триаде понадобится чуть раньше, — пробурчал Виноград, я же открыл ему портал сразу в подвалы, услышав напоследок: — Что-то они будто с цепи сорвались, а должны были, наоборот, стать смирными.

— Миш… — Мангустов отвлёк меня от созерцания атаки мертвецов, — я вижу смерть… много смертей… и дитя нерождённое… на пуповине. У тебя здесь точно никого беременных не осталось?

— Беременных точно нет, — успокоил я друга, — а видишь ты, скорее всего, прошлое этого места. На этом месте стоял замок Отступницы, а саму её беременную пытали и убили, требуя отдать источник силы.