В этом месте у меня возникли конкретные такие вопросы к службе Дмитрия Фёдоровича Медведева. Французы вообще не мелочились, подослав шпионку напрямую в императорскую семью. Не удивлюсь, если изначально гражданка Барбарис метила в постель к императору.

Я разглядывал несколько вырезок из имперских газет, где красивая брюнетка с точёной фигуркой и в эпатажных по местным меркам костюмах позировала рядом с принцессой Еленой. До Агафьи или той же Лавинии француженке было далеко, на мой взгляд, но нечто притягательное в ней всё же было.

Отложив в сторону досье шпионки и доверенного лица французского президента, я взялся за доклад от Игната. Тот касался проданных Гиббону через подставных лиц саженцев магических растений-накопителей. Те назывались дикой смесью латыни, больше похожей на вызов демона, но сокращённой кем-то из кровников до «Эухении», в честь любимой тёщи, регулярно сосущей все соки из зятя.

В естественной среде растение не было паразитом, а росло лишь в местах с повышенным магическим фоном, поглощая излишки и тем самым выравнивая общий фон. Интересно, что у местных сохранились предания о возможном обретении разума древними растениями.

«Недалеко от истины, — пришлось признать мне. — Парные саженцы были более чем разумны».

За последние пятнадцать лет нами было продано чуть менее полутора тысяч саженцев этих растений. И если в первые года продажи были скромными, то в последние доходили до сотни в год.

«Гиббон, похоже, под конец и вовсе страх потерял. На поток процесс поставил. С другой стороны, а кто ему судья? Если боги качают из смертных благодать, то почему один из магов не может качать ту же благодать из родовых алтарей к себе в карман?»

В этом моменте я сперва завис, а после и вовсе улыбнулся с предвкушением. Вот же оно! Решение проблемы! Если Гиббон планировал скомпрометировать Комариных перед аристократическими родами Европы, то я могу устроить ему весёлую жизнь не только с магами, но и с богами. Уж чего-чего, а чрезмерного усиления смертных боги не любят. Конкуренция никому не нужна. А уж если другие боги узнают, что подсасывали из их кормушек, Гиббону выкатят претензию всем пантеоном.

Сейчас, раскладывая в голове всё по полочкам, я вспомнил и ещё один момент, который попросту забыл озвучить на совете богов. Око Сахары в Африке никуда не делось, хоть и временно было прикрыто от взглядов людей стараниями Райо. Ушлых семейств всегда хватало. Рано или поздно, но кто-то снова наткнулся бы на это место. Потому оповестить о его существовании и подтолкнуть к сокрытию было на мой взгляд правильным. Дальше уже сами боги не допустят усиления кого-то одного. Как говорится: «Разделяй и властвуй».

Именно с этой информацией я и решил обратиться к Комаро. Всё же у него был зуб на Чёрного Единорога, а это был прекрасный шанс поквитаться.

— Комаро, хочешь обломить рог одному полумертвому черногривому коню?

— Спрашиваешь ещё? — тут же откликнулся покровитель Комариных. — Ты в Италию собрался? Поддержать надо?

— Ещё нет, — немного сбил я воодушевление бога, — но у меня есть информация, за которою Чёрного Единорога по гриве в пантеоне не поглядят.

Я коротко рассказал о древнем месте силы в Африке и о попытках захватить его одним родом. Комаро всё это время внимательно слушал, не перебивая.

— Твою мать, Комарин, уж прости, что Трайем не называю, непривычно как-то. Ты же просто магнит для вскрытия грязных тайн и секретов, — выругался бог. — И ведь нет гарантии, что кто-то ещё из пантеона не захочет заняться тем же, чем и Чёрный Единорог. Лакомое место…

— А вы там на кой-сидите? Запечатаете на крайний случай, и дело с концом.

— Это понятно, но такой соблазн… Вдруг и на нас подействует… Это же проверить надо, — Комаро, кажется, уже не слышал меня, размышляя об открывающихся перспективах.

— Всё надеетесь на дармовой силе возвыситься, — подвёл я итог нашего разговора. — И всё никак не поймёте, что это путь в никуда. Только вы не учитываете, что место может как в плюс, так и в минус сработать. И что тогда будете делать?

Я сейчас сознательно сгущал краски, дабы отбить охоту от экспериментов у самых ретивых богов.

— Риск всегда присутствует, — философски отреагировал Комаро на мои предупреждения. — Но, в целом, бесконтрольными такие места оставлять тоже не стоит, тут ты прав. Сколько ещё там защита держаться будет?

— На пару лет должно хватить. Но ломиться туда тоже не советую, в основе защитного конструкта лежит неприятная для местных магия. Вам не понравится, гарантирую.

— Умеешь ты добавить ложку дёгтя в бочку с мёдом, — с тяжёлым вздохом сдался Комаро. — Обдумаем и примем решение. Если попрошу раньше снять защиту, сможешь?

— Нет, — тут же отказался я от предложенной чести, — во-первых, не я ставил, а, во-вторых, почерк магии вызовет у Кречета обострение паранойи. А становиться её объектом я точно не хочу.

— Здраво, — пришлось признать Комаро, — тогда придётся поверх мудрить что-то… Всё равно, спасибо за наводку.

— Не за что, если завтра не договорюсь с подопечными Гиббона, то ещё интересной информации подкину, — закинул я удочку богу, на что получил ответом тяжёлый вздох.

— Знаешь, мне иногда кажется, что зря мы перестали появляться в мире людей и тесно взаимодействовать со своими родами, — размышлял Комаро вслух. — Столько всего у вас происходит, только успевай держать ухо востро!

— Так кто же вам мешает? Ты, как минимум, не прогадал от такого сотрудничества. Виноград тоже, а все остальные пусть и дальше кичатся своим статусом.

— Вот уж не думал, что буду получать информацию божественного значения от смертного, — хохотнул покровитель Комариных. — Чудные дела творятся во Вселенной.

— А ты и не от смертного получаешь помощь, а от друга. И сам не раз её оказывал. Только путь взаимовыгодного сотрудничества выбирают не все.

Глава 9

Встреча с Луизой-Антуанеттой Барбарис вопреки ожидаемым мною кулуарным беседам проходила на свежем воздухе. На улице стояла прекрасная весенняя погода, что было невероятной редкостью для Петербурга. Потому встречались мы с французской агентессой в Таврическом саду. Сегодня там зацвели кусты белой сирени, и одурманивающий аромат просто-таки витал в воздухе.

Я ожидал бывшую маркизу у пруда, любуясь парой лебедей. Вот уж на что верные создания, они обнимались длинными изящными шеями и степенно плыли по поверхности озера.

— В мире, полном лжи и предательства, подобная верность и преданность феноменальна, — прозвучал совсем рядом мелодичный женский голос.

— Должна же хотя бы природа стремиться к идеалу, если уж люди слабы по своему естеству, — ответил я, оборачиваясь, чтобы увидеть рядом с собой брюнетку с раскосым взглядом и миндалевидными глазами. Волосы её были завиты в милые кудряшки и свободной копной спадали на плечи. Необычно. Нечасто встречал среди аристократок отсутствие сложных причёсок. Тёмные глаза разглядывали меня без капли стеснения.

Стильный брючный костюм подчёркивал её стройную фигуру, при этом заставляя всех окрестных мужчин провожать Луизу взглядом.

— Рада знакомству, граф, — первой начала диалог француженка. — Наслышана о вашем феноменальном таланте оказываться в нужное время в нужном месте.

— Не скажу, что искренне рад. Предпочёл бы познакомиться с вами при несколько иных обстоятельствах, — не стал я лукавить. — Слухи же сильно преувеличены.

Мы прогуливались степенным шагом вдоль пруда. Вокруг нас сновали парочки, привлечённые солнечным днём и ароматом сирени. Дети со смехом бегали вокруг, в то время как их гувернантки и гувернёры читали книги, сидя на лавочках в тени.

— Своим источникам информации я доверяю, — пожала плечами Луиза, убирая локон за ухо и открывая взгляду изящную шею.

Где-то на краю сознания пронеслась мысль, что подобное изящество просто создано для поцелуев, но тут же была задвинута рациональными доводами:

«У меня две жены и невеста, на кой-мне ещё любовница?»